«Практикуя унижения». Как клерк одного из крупнейших банков мира боролся с секс-эксплуатацией
Майк Пикарелла не был новичком в своем деле, когда устроился на работу в американский офис HSBC — крупнейшего банка Британии и одного из главных финансовых конгломератов мира. Его профессионализм и опыт не вызывали сомнения, на новом месте его ждал успех, если бы не одно «но».
История Пикареллы — единственного человека, заступившегося за сотрудницу банка, которой буквально торговала его начальница, а в итоге потерявшего работу и ведущего бесконечные судебные тяжбы, — в переводе Инфо24.
«Обожаю этого нового парня»
В первый же день работы в HSBC 5 мая 2011 года Майк Пикарелла был огорошен вопросом босса, не занимается ли он секстингом (обменом текстовыми сообщениями интимного характера). Он, смутившись, ответил, что просто пишет жене, что все в порядке. На это начальница спросила Майка, знает ли его жена о «правиле трех минут».
За этим последовало объяснение: суть в том, чтобы сделать мужчине минет, который будет длится ровно три минуты, и после этого он будет готов исполнить абсолютно любое желание женщины. Поймав недоуменный взгляд Майка, она упала на стол и начала сотрясаться от смеха.
Вскоре Майк — банковский клерк с 22-летним опытом работы на Уолл-стрит — понял, что такая у его начальницы манера общения. Эйлин Хейджис выросла в Нью-Джерси и поступила на работу в HSBC, один из крупнейших иностранных банков в США, после окончания колледжа в 1991 году. Это были времена, когда мужчины на Уолл-стрит вели себя особенно отвратительно.
Женщин стали брать на хорошие должности, и мужчины делали все возможное, чтобы дать им понять, кто здесь хозяин. Были и парады стриптизерш в офисе, и развешанные повсюду постеры из Playboy, подарочные наборы для сотрудниц с фаллоимитаторами и угощениями, сделанными в форме пениса.
Словесные унижения и сексуальные домогательства считались практически нормой. И все же Эйлин сумела преуспеть в этой среде, став руководителем отдела развития бизнеса HSBC в Америке.
Она продвинулась, поддерживая репутацию дерзкой, разбитной и похабной, став для коллег-мужчин «своим парнем».
По словам Майка, Эйлин — невысокая коренастая блондинка, имевшая привычку засовывать свой Blackberry в декольте, — задыхалась, словно гончая, высунув язык, когда мимо проходили мужчины. Иногда краем уха он слышал ее размышления о том, кто из руководителей был бы хорош в постели: «Майк Х. был бы забавен, а Майк С. оказался бы уныл».
Большинство вечеров Эйлин проводила, восседая на своем любимом месте в баре Windfall близ офиса HSBC. Майку рассказывали, что в этом заведении в честь его начальницы даже назвали коктейль — смесь водки с содовой, подкрашенной чем-то розовым.
Все ее подчиненные хотя бы раз за свою карьеру проходили аттестацию в баре. Позже Майк узнал, что Эйлин нередко оставалась ночевать в отеле неподалеку, пока ее муж и двое детей спали в их доме в Нью-Джерси. Ее собутыльники стали ее группой поддержки, членами ее клуба. «Я лучше потусуюсь с вами, ребята, и повеселюсь. Мне хотя бы будет хорошо», — писала она одному из коллег.
Майк не понимал, как общаться с боссом, но старался не думать об этом слишком много. Его брали в HSBC как потенциального преемника Эйлин. Предполагалось, что он поднимется до должности управляющего директора, чья зарплата вместе с бонусами составляет полмиллиона долларов в год.
Появление Майка было хорошей новостью и для Эйлин. Наличие адекватной замены открывало для нее пути в высшие эшелоны руководства банка — отъезд в Гонконг или Лондон с неплохим повышением.
«Я уже говорила вам, что обожаю этого нового парня, — писала она во внутреннем чате для сотрудников HSBC. — У меня голова просто кругом».
«Общая слабость в соблюдении правил»
Банковская индустрия меньше всего известна своей приверженностью моральным ценностям. Но если заглянуть поглубже, вы найдете горстку сотрудников, которые поставили перед собой задачу спасти Уолл-стрит от возможных эксцессов. Майк был в их числе.
Будучи молодым банковским служащим, он посвящал все свободное время волонтерству в нью-йоркской больнице. Его мать работала на трех работах в разных ресторанах, чтобы вырастить его с братом.
Когда Майк сам стал отцом, он решил, что лучший способ почтить ее память — быть как можно больше со своими четырьмя детьми. Он тренировал их школьные футбольные и баскетбольные команды, а также преподавал изучение Библии для взрослых и входил в совет лютеранской церкви Святого Луки на Лонг-Айленде.
Из-за своего характера Майк и во взрослой жизни нередко выступал в роли школьника, который напоминает учительнице, что та забыла дать домашнее задание.
Спустя несколько лет после финансового кризиса 2008 года HSBC, похоже, претендовал на лавры главного скандалиста отрасли.
Банк обвиняли в сотрудничестве с преступниками и в манипуляции рынком. В 2010 году, за год до того, как Майк начал работать в компании, французские следователи заявили, что у них есть информация о 79 тысячах клиентов, которые, возможно, использовали частный швейцарский банк для уклонения от уплаты налогов.
В том же году регулирующие органы США выявили недостатки в работе HSBC по борьбе с отмыванием денег.
Роль Майка в команде по управлению продажами заключалась в том, чтобы привлекать новых клиентов и следить за тем, чтобы компания достигла целевых показателей. Кроме того он был сосредоточен на комплаенсе — соблюдении законодательства в работе.
Сотрудник сразу заметил недостатки: проблемные места, неоднозначные сделки и просто общую слабость в соблюдении правил. Майк искренне верил, что боссы вознаградят его за то, что он обнаружил проблемы раньше, чем регуляторы. Он сильно ошибался.
Штаб-квартира HSBC в Нью-Йорке — это гигантские открытые помещения, шумные и громкие, с сотнями сотрудников, сидящими плечом к плечу, спиной к спине. Вы можете легко прочесть что-то на экране компьютера соседа или услышать каждое слово его разговора с женой. Приватность и личное пространство — роскошь, о которой лучше было забыть.
Уже через несколько недель работы Майк увидел свою коллегу Джилл, плачущей за соседним столом.
Сначала он делал вид, что не замечает, но потом стал натыкаться на нее, абсолютно разбитую, в разных частях офиса.
Она то утирала слезы в стеклянной переговорке, то рыдала навзрыд на кожаном диване в холле у лифта.
Майк был озадачен, про Джилл ему рассказывала Эйлин: дескать, ее бьет парень, и она находится грани увольнения, потому что ее личная жизнь слишком мешает работе. Позже он признавался, что держал Джилл на расстоянии, думая, что она «токсична», так как верил рассказам Эйлин.
Так продолжалось какое-то время, пока Майк не начал замечать закономерность. Несколько раз в неделю после закрытия биржи Эйлин умоляла Джилл пойти с ней в Windfall. Джилл сначала отнекивалась, но в конце концов не выдерживала напора.
А на следующий день десятки сотрудников, в среди которых были и руководители, толпились у стола Эйлин, пока та кормила их историями о прошлой ночи и сексуальных приключениях Джилл. Эйлин, травя свои байки, старалась говорить тише, но Джилл сидела всего в нескольких метрах от нее.
Майк вспоминал, как Джилл в слезах бросала телефонную трубку. Иногда она почти кричала: «Я ее ненавижу, черт подери». На что Эйлин громко отвечала: «Что? Она это мне?» И Джилл показывала ей средний палец — никто не смог бы выжить на Уолл-стрит после такого жеста в адрес босса. Однако Джилл не увольняли.
Торговля сотрудниками
Вскоре Майку стало ясно, что Джилл нужна была Эйлин не просто в качестве приятельницы для походов по барам. Он был уверен, что его его начальница использует молодую девушку, как приманку, чтобы завлекать топ-менеджеров и крупных клиентов.
Через пять лет, когда дело дошло до суда, более 900 страниц документов и показания свидетелей подтвердили его правоту.
«Ха-ха, вы просто любите блондинок по имени Джилл», — писала Эйлин одному высокопоставленному менеджеру HSBC в личной переписке. «Скажу честно, она горячая штучка», — отвечал тот.
Затем последовал разговор, в ходе которого Эйлин пообещала, что Джилл будет свободна для него в следующем месяце, когда он прилетит в Нью-Йорк.
В документах, предоставленных суду, оказались и другие сообщения из переписки в корпоративном мессенджере HSBC.
Эйлин: Джилл присоединится к нам завтра.
Топ-менеджер: Отлично!
Эйлин: Лучше бы даже сегодня. На ней такое очаровательное платье.
Топ-менеджер: Платье не имеет значения, предпочел бы сразу оказаться в горизонтальном положении. Ха-ха-ха!
Эйлин: Какой же ты необузданный!
В другой переписке Эйлин спрашивала крупного клиента, помнит ли он, как прошлой ночью пытался облизывать лицо Джилл. На вопрос, не слишком ли та зла, Эйлин отвечала: «Ну что вы, она только игриво смеялась».
В офисе Майк слышал разговоры Эйлин по телефону. «Она говорила о Джилл, убеждая собеседника, что ему нужна такая девушка, как она. После этого она уговаривала Джилл пойти пропустить «всего пару коктейлей». Но парой никогда не ограничивалось», — вспоминает он.
Сплетни о Джилл быстро расходились по офису. Одна из бывших сотрудниц HSBC подтвердила это на условиях анонимности: «Все это правда. Мне кажется, люди просто не понимали, как тяжело было Джилл».
Девушка делилась своими переживаниями с приятелем и коллегой Крисом Делукой. Из их переписки становится очевидно, насколько косые взгляды и перешептывания за спиной изводили Джилл.
Джилл: Я больше не могу, черт возьми, это терпеть…. Мне очень БОЛЬНО.
Крис: Я могу хоть чем-то тебе помочь?
Джилл: Да, скажи ей (Эйлин) вести себя так, как должен менеджер.
Она говорила Крису, что от одного лишь звука голоса Эйлин по ее телу бегут мурашки, и что она из-за начальницы стала больше всего на свете ненавидеть свою работу, что Эйлин делает ее и Майка несчастными.
«Конференция с элементами вакханалии»
Давая показания в суде, Джилл и Майк говорили, что Эйлин демонстрировала превосходство и подпитывала чувство собственной значимости, практикуя унижения. Вечеринки с симпатичной молодой женщиной помогли ей завоевать благосклонность клиентов и руководителей.
Это также делало Эйлин вооруженной на случай, если кто-то попытается перейти ей дорогу. По словам Майка, его начальница неоднократно говорила, что в случае ее увольнения, многие поплатятся — она расскажет обо всей лжи и о всех интрижках.
Эйлин постоянно хвасталась тем, что ведет подсчет, кто, с кем и сколько раз спал.
В то же время, такие выпады показывали, насколько неуверенными Эйлин казались ее собственные позиции в HSBC. Она видела себя жертвой сексистских двойных стандартов. В разговорах с некоторыми коллегами слышалось беспокойство, что пьяные вечеринки ограничивают ее карьерные перспективы. В марте 2012 года она жаловалась в корпоративном чате приятельнице по имени Кристина Болдуин.
Эйлин: Я сама себе не нравлюсь. Мне не нравится то, во что я превратилась.
Кристина: Не говори так, у тебя все хорошо…. Просто люди вокруг стали другими.
Эйлин: Кажется, именно это помогает им двигаться дальше, а то, как я привыкла себя вести, только отбрасывает меня назад.
Джилл, будучи связанной соглашением о конфиденциальности, не смогла ответить на вопросы для этой статьи. Но она подтвердила большую часть фактов о поведении Эйлин в показаниях в федеральном суде.
«Я понимала, что она предлагает меня клиентам в качестве сексуального объекта, как намеками, так и напрямую, — рассказывала Джилл. — Она комментировала мое поведение, а иногда просто врала, обсуждая меня с другими сотрудниками. Однажды перед отпуском я пришла на работу с чемоданом, она открыла его и вытащила перед всеми пару туфель со словами: смотрите, кажется, эти туфельки говорят: «Я готова дать».
Джилл также утверждала, что Эйлин нарушала ее личные границы вплоть до того, что однажды попыталась стянуть с нее блузку перед другими сотрудниками. А как-то в Windfall она «схватила ее за задницу». Свидетелем этого эпизода бы Майк, который вспоминает, что жест Эйлин был настолько мощным, что Джилл на несколько секунд оторвалась от пола.
Большая часть показаний Джилл в суде касалась спонсируемой HSBC конференции в Ки-Ларго во Флориде, которая превратилась в вакханалию в духе былой Уолл-стрит.
Джилл рассказывала, что ее домогались несколько руководителей HSBC, в том числе один топ-менеджер, который говорил, что мечтает «скушать ее попку».
Она говорила, что провела большую часть той ночи в Ки-Ларго, отбиваясь от Эдуардо Легорреты, главы отдела продаж HSBC Mexico.
«Он положил мне на ногу свою ладонь, пытаясь поднять платье, я дала ему пощечину. И весь тот вечер Эйлин поощряла его поведение», — говорила Джилл.
В какой-то момент Эйлин просто толкнула Джилл на стоявшего рядом Легоррету. Более поздние сообщения в корпоративном чате подтверждают эту историю.
Джилл: Я пыталась сбежать от Эдуардо Легорреты, а он пытался схватить меня за задницу. Я поняла, что пора убираться. Бесила Эйлин, которая постоянно толкала меня к нему. Нет, ничему такому не суждено было случиться. Но зачем ей было и его провоцировать!
Джилл чувствовала себя словно парализованной, когда дело касалось Эйлин. В какой-то момент она сказала своему приятелю Крису, что «наелась этого сполна», что хочет «покончить с ней», что расскажет все отделу кадров. Но ничего из этого она так и не сделала.
«Просто уйди с работы вовремя, — писал ей Крис, когда та жаловалась, что ей особенно невмоготу. — Никакой Эйлин сегодня».
«Конечно, ни в коем случае», — отвечала она, а уже через несколько часов, как бывало до этого неоднократно, сидела в баре Windfall, пила до поздней ночи, а на утро старалась спешно удалиться, слыша за спиной ехидные перешептывания.
«Без выходного пособия»
В октябре 2011 года, через пять месяцев после того, как Майк начал работать в HSBC, Эйлин взяла короткий отпуск по болезни, чтобы сделать операцию по снижению веса. Когда она вернулась в ноябре, Майк сказал ей, что она отлично выглядит.
«Да, но я похудела в неправильных местах, — ответила начальница. — У меня даже форма сосков изменилась».
Сказав это, Эйлин оттянула вырез платья, обнажив грудь перед всем офисом. Майк и Джилл переглянулись, разинув рты, а Эйлин расхохоталась, оправилась и ушла.
Майк решил, что пришло время обсудить проблему с Ианом Малленом, которого он считал своим наставником. Тот много помогал ему на начальном этапе работы в HCBS.
«Моя первая реакция была шоком, — вспоминал Маллен. — Первой мыслью было самому пойти в отдел кадров. Если бы мужчина так обходился с женщиной, он бы не задержался на это работе и нескольких дней».
Но Майк попросил товарища молчать — хотя бы какое-то время. Он все еще чувствовал себя новичком и боялся выдвигать столь серьезные обвинения в адрес босса.
Однако первый год Майка можно было назвать вполне успешным. Он упорядочил систему авторизации клиентов, открыл дорогу для продажи HCBS японских государственных облигаций в США и помог обойти административный барьер в ведении бизнеса с другим банком, что обеспечило доход в 60 млн долларов.
«Он раскрыл довольно много вещей, которые никогда не доводилось до руководства. Он был одним из ведущих менеджеров», — говорил о нем Маллен.
В конце декабря 2011-го Эйлин оценила показатели Майка по итогам года как «сильные», сказав ему, что непременно поставила бы галочку в графе «превзошел ожидания», если бы он отработал полный год.
Несмотря на благосклонность начальницы, Майку было все тяжелее терпеть ее манеру поведения. В начале 2012 года он несколько раз подходил к Эйлин поговорить насчет Джилл. Он увещевал, что неправильно бесконечно таскать ее по барам, а потом судачить о ее сексуальной распущенности.
Это срабатывало, но лишь на два-три дня, потом Эйлин принималась за старое. Вскоре она изменила отношение и к Майку — начала называть его «жополизом» в разговорах с коллегами, а с ним самим вести себя грубо.
11 апреля, спустя почти год после начала работы в HSBC, Майк все-таки пришел в отдел кадров. Он хотел поговорить с Эллен Вейсс, отвечающей за работу с персоналом в подразделении глобальных рынков, из-за ее близкой дружбы с Эйлин.
Вейсс держала на столе фотографию двух сыновей Эйлин и говорила, что мальчики для нее, как родные дети. Майк решил, что она знает лучше, чем кто-либо, как можно найти подход к его начальнице.
Попросив, чтобы разговор остался конфиденциальным, Майк рассказал о ситуации с Джилл, о походах по барам и сплетнях, о том, что Эйлин начала нападать на него, когда он вступился за коллегу. Он особенно подчеркивал, что не подает официальную жалобу на босса, а пока просто просит совета. Он также предложил поговорить с Джилл, чтобы отел кадров смог составить для себя полную картину.
Встреча, длившаяся около двух часов, закончилась в шесть вечера, а уже около восьми Вейсс звонила Эйлин сообщить, что Майк обвинил ее в сексуальных домогательствах.
Позже Вейсс будет отрицать, что предупредила свою подругу, утверждая, что передала информацию только в юридический отдел. Однако большинство адвокатов, специализирующихся на рабочих конфликтах, скорее склонны верить в другой вариант развития событий.
Чаще всего отдел кадров сразу предупреждает того, против кого выдвинули обвинения, и агрессор вместе со своими друзьями из числа коллег начинает принимать ответные меры.
После того как Эйлин узнала о визите Майка к Вейсс, она начала публично критиковать его за, казалось бы, не связанные с этим вещи. Она жаловалась коллегам на его менеджерские качества, говорила, что он не предан делу и не командный игрок.
Позже Джилл в своих показаниях суду признавалась, что публично соглашалась со всем, что Эйлин говорит о Майке: «Если бы я не согласилась, вне зависимости от того, что я на самом деле думала, она бы направила свои гнев и агрессию против меня».
Через неделю после беседы в отделе кадров Майк попросил у Эйлин организовать еженедельные встречи по рабочим вопросам. На них он рассчитывал попытаться уладить сложившуюся ситуацию, не вовлекая в нее еще больше отдел кадров.
Но вскоре Вейсс сообщила ему, что из-за серьезности обвинений придется вызвать Эйлин для беседы. Она пообещала, что имя Майка не будет упоминаться, но оговорилась, что его начальница могла и сама прийти к определенным выводам.
Сью Джанг, которая работала в отеле Вейсс, встретилась с Эйлин 26 апреля. Она еще не успела задать ни одного вопроса, касающегося сути претензий, как та стала поносить Майка. А за день до этого сама Вейсс общалась с начальником Эйлин, главой отдела глобальных продаж на американском континенте Пабло Пизимбоно.
Разговор начался с вопроса о том, подал ли Майк официальную жалобу, а закончился на словах о том, что он ужасно справляется с работой и неплохо бы его уволить, взяв на это место двух молодых сотрудников.
Ко всему прочему, Майка ждала еще одна неприятная новость: годовой бонус, который он получил, оказался в разы меньше, чем ему обещали на словах. Он был просто взбешен.
Тем временем в карьере Джилл тоже намечались перемены. Она завязала роман с трейдером HSBC Джейми Ристом. Их отношения могли остаться незамеченными, если бы в один прекрасный день жене Риста каким-то образом не удалось попасть в офис и начать выяснять отношения с любовницей мужа.
Джилл вызвали в отдел кадров, где она все отрицала. Однако во время проверки ее рабочий переписки всплыли письма, в которых она называла Риста своим парнем и обсуждала совместные планы на выходные.
Джилл плакала и извинялась за ложь, она оправдывалась незнанием, что запрет на служебные романы действует, даже если двое работают в разных подразделениях.
31 мая она была уволена без выходного пособия.
«Вы либо гений, либо идиот»
Между уходом Джилл из банка и первым разговором об Эйлин в отделе кадров прошло шесть недель, и Майк был поражен тем фактом, что за это время никто даже не попытался побеседовать с предполагаемой жертвой. Позже Рист рассказал ему, что Эйлин, вероятно, пытаясь отвлечь внимание от собственных проблем и приложила руку к тому, чтобы его жена оказалась в офисе для разговора с Джилл.
«Ты, приятель, фактически нажал на курок», — сказал он Майку о ситуации с увольнением Джилл.
Однако шумиха вокруг Эйлин не улеглась. Ее непосредственный начальник Пабло Пизимбоно из-за серьезности обвинений был вынужден попросить у Майка более подробный отчет, в частности, о той вечеринке в Ки-Ларго.
Все происходящее он воспринимал без малейшего энтузиазма, заявив в итоге: «Теперь, когда вы мне все рассказали, я обязан передать эту информацию в отдел кадров. Вы либо гений, либо идиот».
Отдел кадров возобновил свое разбирательство, Эйлин опять все отрицала. Однако и некоторые другие сотрудники подтвердили правдивость рассказа Майка. К концу июля Эйлин была отстранена от управленческих обязанностей, а затем получила другое назначение в HSBC, в департамент, который по иронии назывался «Измени банк».
В ответ на многочисленные попытки получить комментарии для этой статьи она лишь написала: «Я не желаю возвращаться к событиям и обвинениям почти десятилетней давности, но я отрицаю и всегда буду отрицать, что делала что-то неправильно».
После ухода Эйлин Майк поинтересовался, переведут ли его на ее должность, как было обещано во время приема на работу. Руководство тянуло с ответом, до конца лета наступило затишье. Когда появились новости, они оказались совсем не такими, которых ждал Майк.
Его решили не переводить на место Эйлин, а вместо этого заставили отчитываться перед Кэролл Дженнер, которая была ниже его по должности. Такое решение объяснили наличием у нее большого опыта в работе с операционными рисками, хотя по факту все было как раз наоборот и больше опыта в этом вопросе было у Майка.
«За все мои 20 с лишним лет работы в банковской сфере я никогда не видел ничего подобного», — вспоминает бывший наставник Майка Иан Маллен. Он назвал сложившуюся ситуацию «завуалированным увольнением» — попыткой сделать работу человека настолько невыносимой, что он уйдет сам.
Когда Майк обнаружил очередную системную проблему в работе HSBC, которая могла обернуться претензиями со стороны регулирующих органов, он подготовил презентацию на эту тему, указав на риски и возможные пути их избежать. Однако провести всю работу поручили Дженнер, хоть она была и менее компетентна. Выступление Майка руководство оценило как «не слишком впечатляющее».
К нему придрались на том основании, что он якобы не видит себя частью команды, так как в презентации не употреблялись слова «мы» или «наш», а упоминался просто HSBC.
Майк не мог избавиться от ощущения, что его преследуют за то, что он подал жалобу о сексуальных домогательствах.
Осенью 2012 года он инициировал проверку на этот счет. Майк позвонил на горячую линию для сотрудников HSBC, он думал, что свяжется с какой-то сторонней службой, однако услышал в трубке голос сотрудницы отдела кадров Лоры Кейн, которая сидела рядом с Эллен Вейсс. Опасаясь очередного обмана, Майк обратился к руководителю HSBC по работе с персоналом в США Мэри Билбри.
Она заверила Майка, что серьезно относится к его претензиям и что ее команда займется упомянутыми руководителями, а также самим отделом кадров.
Тут стоит заметить, что отделы по работе с персоналом имеют в корпоративном мире практически невыполнимый функционал. С одной стороны, перед ними стоит задача обеспечить здоровую рабочую среду для всех сотрудников. С другой, они подчиняются топ-менеджменту и часто не имеют рычагов для решения проблем, когда руководитель обвиняется в злоупотреблении властью.
Вера в то, что кадровая служба приближена к руководству, заставляет рядовых сотрудников предпочитать молчать.
В ходе проверки, которую начала команда Билбри, руководители Майка и отдела кадров отрицали все обвинения. Этого оказалось достаточно, и проверка быстро закончилась.
«Я изо всех сил стараюсь не быть предвзятой, но, мне кажется, у нас завелся мальчик, который кричит: «Волки!», — написала Лора Кейн в корпоративном чате одному из подчиненных Билбри, который занимался расследованием.
«Мне тоже так показалось», — ответил он.
«За значительные проблемы с продуктивностью»
Вслед за Майком проблемы на работе начались и у Риста, из-за интрижки с которым уволили Джилл. После того как он подтвердил историю Майка о поведении Эйлин, с него сняли часть должностных обязанностей, перераспределив их между другими сотрудниками. В результате его годовой бонус снизился на 82%.
Майк решил действовать и связался с адвокатом по делам о соблюдении трудового законодательства Джимом Хаббардом, который был известен тем, что смог выиграть дело против банковского гиганта UBS несколько лет назад. В итоге Хаббард стал представлять всех троих — Джилл, Риста и Майка.
Это только усугубило проблемы на работе. Большинство обязанностей Майка были с него сняты, добавилась только одна новая — составлять к утру понедельника отчет для лондонского офиса на основании данных, которые приходили вечером в пятницу. Эта задача была поставлена перед ним вскоре после разговора с начальником о том, как много в выходные приходится заниматься семейными делами.
Практически любое взаимодействие с людьми, касающееся работы, начало казаться Майку провокацией. Он приходил каждый день в офис, не зная, кому доверять и какие еще издевательства для него придумают.
На первой встрече Мэри Билбри призывала Майка держать ее в курсе любых мер, которые применяются против него. Но он довел исполнение этой просьбы до крайности, обрушив на нее потоки электронных писем, чтобы доказать, что его конфиденциальность была нарушена, а репутации нанесен непоправимый ущерб.
Некоторые из этих посланий были объективно на грани паранойи. Позже это будет использовано против него.
К лету 2013 года Майк остался единственным человеком в HSBC, напрямую связанным с историей о сексуальных домогательствах.
Джилл работала в другой компании в финансовой сфере, она достигла досудебного урегулирования с HSBC, получив, по слухам, сумму с шестью нулями.
Эйлин была уволена через год после того, как ее перевели на другую должность. Согласно выводам Билбри, ее поведение не соответствовало ценностям HSBC. Но Майк слышал, что с ней обошлись довольно мягко, выплатив компенсацию и дав несколько месяцев на поиски новой работы.
Самым простым решением для Майка также было устроиться на новое место. Но он не хотел делать такой подарок своему руководству. «Я начал бороться за молодую девушку, затем за себя, за свою работу и принципы», — говорил он.
Майк и Рист подали официальные жалобы в Комиссию по соблюдению равноправия при трудоустройстве — независимое федеральное агентство США, которое занимается случаями нарушения трудового законодательства. На рассмотрение заявления ушел почти год, в итоге летом 2014-го пришел ответ, что они имеют право инициировать судебное разбирательство.
Майк тут же стал местной знаменитостью у себя на Лонг-Айленде. Ни таблоиды, ни серьезные издания вроде Financial Times не смогли устоять перед историей о секс-скандале в крупном банке.
Это было не самой лучшей новостью для Майка. К тому моменту он работал под началом сотрудника отдела драгоценных металлов, к которым не имел никакого отношения. Его лишили практически всех рабочих обязанностей, но при этом требовали выполнения каких-то бизнес-задач.
Майк продолжал подавать жалобы в отдел кадров. После очередного конфликта с начальником, сопровождавшегося криками и унижениями, было начато новое внутреннее расследование, на время которого его попросили не приходить в офис и работать из дома.
История каким-то образом просочилась в New York Post, таблоид выпустил материал под заголовком «HSBC захлопывает дверь перед обвинениями в сексуальных домогательствах — в буквальном смысле».
В утечке сразу заподозрили Майка. Сам он это отрицал, а внутренняя проверка пришла к выводу, что невозможно доказать причастность к произошедшему кого-то из сотрудников банка. Однако в отчете было предположение, что адвокат Майка или другое его доверенное лицо могли общаться с журналистами.
Когда 26 марта 2015 года Майка все же уволили за «значительные проблемы с продуктивностью», в приказе также был пункт, в котором ему вменялась прямая или косвенная ответственность за утечку внутренней информации.
По сути это был волчий билет, крест на карьере. Никто в финансовой сфере не захочет нанять сотрудника, который на прошлой работе сливал корпоративные данные.
Майк попробовал устроиться в Morgan Stanley, и собеседование проходило неплохо до того момента, пока у него не спросили о причинах ухода из HSBC.
Ему отказали в работе заместителя финансового управляющего в небольшом городке в округе Саффолк в штате Нью-Йорк и даже не взяли на должность менеджера в доме престарелых.
Ристу, который также намеревался судиться с HSBC, банк предлагал урегулировать спор до суда примерно за полмиллиона. С Майком же никто из представителей его бывшего работодателя даже не пытался связаться.
Настал тот момент, когда непростой разговор о финансовом будущем семьи Пикарелла стал неизбежным. Сколько они смогут протянуть на зарплату жены Майка, которая работала финансовым инспектором? Смогут ли они через два года отправить дочерей-близняшек в колледж? Где выход из всей этой ситуации?
Внезапно Майк почувствовал, что его всего трясет, грудную клетку сдавило, перехватило дыхание, ему показалось, что он умирает. Приехавшие медики сказали, что Майк перенес сильный нервный срыв и выписали несколько сильнодействующих препаратов.
Таблетки сгладили его беспокойство, но приступы паники время от времени возвращались. В течение следующего года Майк готовился к главной битве своей жизни — суду с HSBC, в распоряжении которого были лучшие корпоративные юристы. Но он не терял надежды на то, что заставит своих обидчиков заплатить за все сполна.
Худший сотрудник
Все началось в декабре 2016 года. Адвокат Майка Джим Хаббард уверял, что победа у них в кармане. Но защиту HSBC вед Рэндалл Джексон, бывший федеральный прокурор, признанный одним из лучших молодых адвокатов в стране.
С самого начала процесса он следовал проверенной стратегии: изображать обвинителя как некомпетентного, жадного и вечно недовольного человека.
Джексон утверждал, что Майк был одним из худших исполнителей на своей должности со дня основания HSBC, который не смог соответствовать профессиональным стандартам практически во всех отношениях. Бывшие руководители Майка, естественно, подтверждали эти слова.
Все доказательства несправедливого и жестокого обращения Джексон представлял как проявления трусости заявителем. Он утверждал, что Майк был отлучен от своих обязанностей, потому что был ленив, и что его конфликты с коллегами были прекрасными примерами неспособности сработаться с другими людьми. По версии адвоката банка, он решил подать жалобу по поводу ситуации с Джилл, чтобы извлечь из положения несчастий девушки личную выгоду.
«Вы наверняка в той или иной степени испытываете сочувствие к мистеру Пикарелле, — обращался Джексон к присяжным. — Я могу вас заверить, что с ним все в порядке. Он заработал миллионы долларов на Уолл-стрит и у него все хорошо».
В ходе процесса всплыли самые мрачные подробности того, как Эйлин предлагала Джилл руководителям и клиентам, и как она показывала в офисе голую грудь. Но это не было объектом разбирательства. Дело касалось не сексуальных домогательств, а мести, и Хаббард должен был доказать, что существует причинно-следственная связь между разоблачением Майка и ухудшением его положения в компании.
Но Джексон выглядел очень уверенным в себе. Он демонстрировал присяжным выдержки из сообщений в рабочем чате с выдернутыми из контекста фразами Майка. К делу также были приобщены письма с параноидальными обвинениями, которые он пачками писал руководителю по работе с персоналом.
Хаббард также был уверен и спокоен, но в какой-то момент Майку начало казаться, что в этом деле ему недостает энтузиазма. При этом у защитника были свои козыри. В его распоряжении находились отзывы коллег о работе Майка по итогам 2012 года. «С Майком приятно работать, он всегда ведет себя профессионально», — писал один из них. «Майк определил операционные риски и предложил решения для их устранения», — говорилось в другом.
Но эти материалы не были представлены в суде, как и не были вызваны для дачи показаний их авторы. Вместо этого Хаббард полагался на показания Майка, полагая, что этого будет достаточно, чтобы убедить присяжных.
У жюри не заняло много времени, чтобы вынести вердикт. Им предстояло ответить на четыре вопроса. Были ли жалобы Майка на сексуальные домогательства стремлением проявить защиту? Ответ был «да». Осознавали ли в HSBC, что он занимался защитной деятельностью? Ответ — «да». Оказывалось ли на Майка, как на сотрудника, негативное воздействие в HSBC? Ответ — «да».
Происходило ли это из-за того, что он сообщил о сексуальных домогательствах? Ответом на этот вопрос было «нет».
Майк был потрясен, он сидел в зале, упершись пустым взглядом в одну точку. Здание он покидал практически в состоянии транса. Майк как будто в полусне отправился на Пенн-стейшн, где должен был встретиться с женой.
Когда они обнялись, он обмяк, опустился на пол и заплакал.
Почему же обличители и искатели правды так часто терпят поражение в суде? У корпораций есть все очевидные преимущества: больше денег, больше юристов. Но, что не менее важно, они имеют рычаги воздействия на своих действующих работников. В конце концов, почти у всех есть ипотека.
«Когда сотрудник начинает представлять угрозу, он превращается в чужеродный организм. Остальная часть сообщества объединяется, чтобы вытолкнуть его», — говорит Ричард Боуэн, который был уволен из Citigroup в 2009 году за предупреждения о сомнительной ипотечной практике.
Слишком часто оправданные претензии работников к банкам скрываются посредством соглашений о неразглашении и конфиденциальности. В большинство стандартных для Уолл-стрит трудовых договоры включен пункт о передаче возможных споров в отраслевой арбитраж, а не обычный суд.
Но если человеку хватает упорства, энергии и денег, чтобы все-таки привлечь корпорацию к суду, он будет сталкиваться со всеми возможными препятствиями, которые способны создать его бывшие боссы.
Дисбаланс власти защищает крупные компании и их руководителей и наказывает тех, кто готов сражаться.
Боуэн, который сейчас преподает бухгалтерский учет в Техасском университете в Далласе, говорит об этом так:
«Я объясняю своим студентам: если вы хотите обличать несправедливость, то в первую очередь должны понимать, что закладываете мину под собственную карьеру, в которой бы отрасли вы ни работали».
Что касается Майка — он так окончательно и не оправился от этой истории. На поиски новой работы ушло два года, в течении которых он умолял друзей и знакомых дать ему шанс, и в итоге пристроился на периферии финансовой отрасли. Платили ему намного хуже, чем прежде, но на жизнь этого хватало.
Осенью 2017 года Майк обжаловал приговор самостоятельно, без адвоката. Он также подал официальную жалобу на представлявшего HSBC Рэндалла Джексона за нарушение правил профессионального поведения, предоставив распечатку с 126 примерами «лжи, обмана и измышлений».
Его вновь ждала неудача. 31 января прошлого года апелляционный суд вынес решение в пользу банка, придя к выводу, что в вердикте присяжных не было «явной несправедливости», а Джексон не сделал ничего некорректного.
Майк подал еще одно ходатайство в прошлом феврале, прося судью изменить решение, в начале лета оно было отклонено. Недавно он предъявил иск к своему адвокату Джиму Хаббарду на 10 миллионов долларов за халатность, сославшись на то, что тот не вызвал ключевых свидетелей или не высказывал «надлежащих возражений» на суде. Он также указал на возможный конфликт интересов из-за того, что Хаббард ранее представлял Джилл.
На вопрос о том, почему он не останавливается, несмотря на все неудачи и страдания, Майк отвечает: «Они разрушили мою карьеру. Они выставляют меня в СМИ ленивым банковским служащим, проигравшим HSBC. Они обвинили меня в предательстве. Они делали все намеренно, просто зная, что могут. Я должен продолжать бороться за себя, свою семью и за следующего парня, который захочет вступиться за женщину, подвергшуюся сексуальным домогательствам».
Майк рассказал, что осенью его дочери-близняшки собираются поступать в Университет Южной Калифорнии — это одно из самых дорогих учебных заведений в стране. Как его оплачивать — пока не очень понятно. Возможно, придется повторно заложить дом или искать вторую работу.
«Я не позволю HSBC разрушить мечты нашей семьи, — говорит Майк, преисполнившись решимости. — Я сделаю все, чтобы девочки смогли учиться там, где мечтали. Они приложили очень много усилий, а HSBC собирается это у нас отнять. Прошу прощения за грубость, но я их все же поимею».
Текст: David Dayen (текст) / Юлия Царенко (перевод) / Kristian Hammerstad (иллюстрации)
Источник: